Every time we lie awake
After every hit we take
Every feeling that I get
But I haven't missed you yet
© three days grace

- И никуда ты не пойдешь, пока мы не закончим, - прошипел Скорпиус, дернув Армстронга за галстук и притянув обратно к себе хотя бы его бренное тело, раз уж мыслями он был в эпицентре событий, отголоски которых доносились до них в виде перебранок и взрывов. - Без тебя разберутся.
Малфой впился ногтями в плечо, демонстрируя неожиданную силу и цепкость, когда дело коснулось удовлетворения жизненно важных потребностей. Момент, конечно, был уже упущен, но не бросать же начатое? Несколько резких движений привели к скомканному, как мантии под ними, финалу с мстительным поцелуем укусом. Армстронг не заслуживал и такого. Любого бойфренда в Хогвартсе можно было оценивать по шкале от десяти до Николаса. Скорпиус давно привык к тому, что брошюрка по зельям, починка перьев и каждый чих первокурсника были важнее него, но все еще удивлялся тому, что секс в списке приоритетов слизеринского старосты также не мог вскарабкаться на мало-мальски пристойную позицию.
Немыслимо... Скорпиус вздохнул. На дух Рождества он возлагал слишком большие ожидания, но теперь становилось очевидно, что его поездка во Францию могла бы стать едва ли не большей близостью. Письма, по крайней мере, Николас писал исправно и как по расписанию... Впрочем, вероятно, для них действительно было выделено свое время в его распорядке дня.
Лениво потягиваясь, Малфой одевался медленнее и куда менее тщательно, чем Армстронг, так что его внешний вид, когда он соизволил появиться из их укромного укрытия, не столько вызывал вопросы, сколько давал красноречивые ответы.
- Поттер, - на ходу застегивая брюки, протянул Скорп, - а ты не боишься, что утомленная ожиданием толпа и тебя уберет с пути Бомбардой?

На нет - и суда нет, Ла Реве убрал зелье в карман, мысленно отметив, что Лагранж в продажах успеха не добьется, и неплохо было бы с ее стороны возместить убытки. Проблема была лишь в том, что Эм не помнил, сколько она ему вообще должна, как не помнил ничего из этой ночи. Скверно, конечно, но предъявлять счета с потолка ему не привыкать. И вообще...
За спиной что-то громыхнуло, сбивая с мысли, хотя к громким звукам за это утро можно было привыкнуть. Следом ругнулась Лагранж, стремительно покидая свое царское ложе, что не могло не напрячь - для столь резких телодвижений повод должен быть весомым.
- Эмми-и-и… там подарок!
Эмори выдохнул с облегчением и на секунду задумался, чем же сейчас блеснуть - виртуозным владением палочкой, или же недюжинной силой, но вспомнив, что заклинание Вингардиум Левиоса преподавали на первом уроке первого курсе, сделал очевидный и опрометчивый выбор в пользу последнего. Мало того, что в жертву эффектности приносилась эффективность, очень быстро стало понятно, что Ла Реве недооценил дерево. Оно было тяжелым. Охренеть каким тяжелым. Кроме того, непонятно, кто придумал называть его пушистым, когда оно было таким колючим. В довершение всего, как будто этого всего было мало, к Лагранж подвалил Макмиллан. Конечно, кто-то бойфренд, а кто-то просто таскает елки. Поднимая дерево все выше и с каждым сантиметром утрачивая видимую непринужденность, Эмори подумал, грешным делом, бросить чертово дерево, а лучше передать его Эйдану, как вдруг услышал надрывный писк с нотками отчаяния, явно говорившими о том, что пищат довольно давно. Решительно отшвырнув елку в сторону и придавив ей едва выкарабкавшегося и не успевшего еще возрадоваться пуффа, Эм наклонился и подтянул к себе помятую коробку с заботливо проделанными дырками. На ярлычке крупно и, судя по почерку, в последний момент, было написано его имя.
Ла Реве был удивлен. Дважды. Собственно подарку, которого вполне могло бы и не быть после той выходки на ее дне рождения, о которой он не хотел вспоминать. И его содержимому, которое было, мягко говоря, внезапным.
Оно живое.
В данной ситуации это звучало не менее пугающе, чем из уст доктора Франкенштейна в классическом фильме ужасов, который любили гонять в ночном эфире. Эм отодрал кусок упаковки и приоткрыл коробку. Содержимое зашипело. Эм закрыл - оно пискнуло. Неопределенностью своих жизненных позиций подарок напоминал дарителя, как и способностью увлечь. Эмори практически моментально перестали интересовать судьба побитого жизнью и елкой хаффлпафца, неоткрывающаяся ни в какую дверь с перспективой "мы все умрем" и даже раскачивающийся над его головой шкаф. Вместо этого он думал, что же оно жрет, и пытался прикинуть, сколько это будет стоить. Лагранж наверняка успела его разбаловать...
- Иди сюда, - слизеринец снова открыл коробку. Обитатель коробки на этот раз был готов к вторжению - в щель моментально просунулась мохнатая лапа, царапнула острыми когтями руку и скрылась прежде, чем Эм успел емко охарактеризовать случившееся. - Вот же... - не желая уступать в упрямстве существу, значительно уступающему ему в размерах, Эм мужественно сунул руку, трижды выругался и извлек на свет маленький трепыхающийся комок, по ощущениям состоящий больше из когтей, чем из шерсти.
У дверей снова что-то взорвали, котенок пискнул и сжался, напуганный до полусмерти.
- Да вы заебали, - безадресно гаркнул Ла Реве через плечо и принялся рассматривать подарок, пока тот на время забыл, что надо царапаться и кусаться. - Хэй, так ты книзл?.. - Эмори поинтересовался, проводя указательным пальцем между комично большими ушами. Такая дерзость не осталась безнаказанной - книзл незамедлительно вцепился в палец.

Первое, что почувствовал Холлэм, открыв глаза — боль. Боль во всем теле, как будто он с кем-то дрался, причем бил и он, и его. Его, судя по всему, били ногами. Он, судя по боли в голове, бил именно головой. Если оценивать масштабы повреждений, дрался он как минимум с каким-нибудь маггловским роботом, сделанным из железок. Мать рассказывала Холлэму о них, когда он был еще совсем маленьким, и с того момента он сам желал увидеть одного из таких.
Мечты сбываются. Холлэм мрачно усмехнулся, приподнимаясь на локтях. Вокруг все суетились, бегали, кричали... От этого голова болела только сильнее. Но все окружающее Холлэма пространство было настолько перевозбуждено, что он вдруг понял: что-то случилось. Надо узнать, что именно, пока оно не случилось окончательно и бесповоротно.
Холлэм только собирался подняться, как на него с треском упала елка. Он выругался сквозь зубы, тут же застонав от боли — что-то треснуло, и Забини очень надеялся, что это ветка, а не его кость.
Он готов был поклясться, что только что елка лежала рядом, а не стояла, значит, самостоятельно упасть ну никак не могла. В магическом мире можно верить во многое, особенно с похмелья, но в живые и подвижные елки Холлэм не верил ни в каком виде, тем более, что похмельным синдромом он как правило не страдал. Тем более, что вчера он выпил слишком мало, чтобы у него сегодня было похмелье.
- Ла Реве! - громогласно и хрипло возвестил о своем недовольстве Забини. - Ты не мог бы смотреть, куда швыряешь бревна!
Попытки выбраться оказывались тщетны. Холлэм был уверен, что стоя он бы поднял елку без проблем, но лежа разогнуть руки, которые и без того болели, чтобы скинуть с себя дерево, было практически невозможно. Через несколько попыток Забини резко выдохнул и попытался выползти, иголки больно впились в кожу, прокалывая и одежду. Твою мать... Холлэм откинулся на пол, надеясь передохнуть и все же освободиться из зеленого плена.

Кто проснулся раньше всех, тот конечно же не мы. Крис разлепил глаза и тут же потянулся, почесавшись. В принципе, он мог бы и еще поспать, но что-то подсказывало, что надо было отдирать свою задницу и тащить ее на голос Джейми-Джея, который в своей характерной манере уже глаголил где-то что-то разумное, доброе, светлое.
- Ладно, давайте решим, что делать. Возможно, есть смысл пока держаться вместе, пока мы не выясним, что происходит.
Следом послышалось шипение - снова Армстронг встрял, когда он отучится говорить, если его не спрашивают?
Нотт посмотрел на свой кулак. В кулаке был зажат слизеринский галстук. Годрик, почему галстуки девушек и парней не отличаются? Если бы это был мужской - можно поздравить себя с успешной дракой. Если женский - с успешным уловом. Память словно отвалилась вместе с хорошим самочувствием, Крис в упор не мог вспомнить, что было прошлой ночью.
Он немного брезгливо отбросил галстук, решив, что чьим бы он ни был, лучше его не трогать, и поднялся, подтягивая немного сползшие за ночь брюки. Заправлять рубашку - не царское дело, как и затягивать узел галстука, так что Нотт явил себя общественности в своем обыкновенном состоянии абсолютной непринужденности.
- Чего орем, кого убивают? Наконец-то Ла Реве? - Крис зевнул во всю львиную пасть и тут же заметил друга. - Фреее!
Рыжий находился в состоянии "а когда на море качка". Джей бессовестно бросил его у стены, и теперь Уизли покачивался в свободном плавании, собираясь вот-вот поцеловать пол. Нотт подхватил его, перекидывая руку себе через шею.
- Эй, раненый, тебе бы пожрать, - Крис хмыкнул, только теперь понимая, что за пределами выручайки как-то слишком тихо. И веет холодом. Нотт поморщился. - Веди, командир, по дороге расскажешь, что тут за хуйня творится.
Рядом были девушки, но вроде как они давно привыкли к тому, что Крис не стеснялся в выражениях. К тому же максимально рядом были слизеринки, а их и вовсе стесняться не стоило.

Эмори воздержался от ругательств вслух, справедливо рассудив, что вина за произошедшее лежит на них с книзлом примерно поровну. Если бы незнакомый парень принялся его ни с того, ни с сего лапать, Эмми бы тоже в долгу не остался. Так что реакция котенка ему в чем-то даже понравилась, по крайней мере, она показалась убедительным маркером пола, избавляющим от необходимости проводить унизительный для книзла и травмоопасный для парня осмотр. Кроме того, хоть ревность и не доминирующая черта Лагранж, но подарить соперницу, пусть четвероногую, точно не позволила бы.

- Мог бы, - на автомате мурлыкнул Эмми, совершенно не осознавая, с кем и с чем соглашается, и ничего не предпринимая, чтобы исправить положение барсучонка, находившегося где-то на периферии его внимания. Представить, что он будет отвечать парню таким тоном, Эм и во страшном сне не мог.

Альбус в диалоге преуспел несколько больше. Во многом благодаря тому, что его вопрос касался книзла, уверенно занявшего центр вселенной Ла Реве, стоило ему почесать задней лапой ухо.

- Хозяином? - с сомнением переспросил Ла Реве. С котенком они были знакомы всего ничего, однако тот уже успел продемонстрировать некоторую свободолюбивость и стремление к независимости. - Эмми кажется, ему больше по душе партнерство.
В подтверждение своей теории Эмори осторожно протянул к книзлу два пальца. Мелкий помедлил, но все же мягко ударил по ним лапой без когтей, в своеобразной манере давая пять. Ла Реве растаял как пятилетняя девчонка, колдография этого момента могла стоить ему пяти лет работы на репутацию и стать знатным компроматом.

- С Рождеством, - пробормотал Ла Реве в ответ, ногой запихивая бутылку с нелепым бантом далеко под елку и обещая себе в ближайшее время найти что-нибудь получше в качестве подарка. - Имя, да...
Предложение Альбуса помочь потерпевшему в операции по спасению подарков чуть не застряло в фильтрах по степени важности, но с подачи Калин все же достигло нужных отделов мозга.
- А, да, - Эм пнул елку пару раз, и причинив хаффлпафцу еще немного страданий, таки сбросил ее с его ног. - Можешь не благодарить, - отмахнулся он от открывшего рот Холлэма и обратил наконец внимание на то, что дверь открылась. К его удивлению, толпа, совсем недавно с энтузиазмом штурмовавшая выход, не спешила покидать Выручай-комнату, и кучковалась вокруг Поттера. Только Армстронг направлялся в сторону долгожданной свободы.

- Хорошая идея, - Эмми всучил Эл коробку, чувствуя потребность немедленно наверстать упущенное. - Эмми на минутку буквально.

Отредактировано Amory La Reve (2015-08-01 06:05:19)