❖ ULRIKE GOYLE ❖

❖ Дата рождения персонажа
23.03.2005
❖ Чистота крови персонажа
чистокровна
❖ Факультет и курс персонажа
рейвенкло, 7

❖ Родители
Грегори Гойл и София Фоссет
❖ Место рождения
Бирмингем, Англия
❖ Биография
В моей комнате в поместье почему-то всегда холодно. Мурашки по всему телу и теплые свитера с самого детства что-то привычное. Даже в самое жаркое лето тут было достаточно прохладно – глоток жизни среди отвратительных и мерзких высоких температур. Мне больше по душе холод, изморозь на окнах, толстые свитера и такой согревающий коньяк.
Если честно, я совсем не знаю, как сошлись отец с матерью. Я никогда этим не интересовалась, с одной стороны, мне было откровенно плевать, а с другой – не хотелось лишний раз злить отца. Мать бросила нас с отцом, когда мне исполнилось два года. На ее месте я поступила бы точно также. Грегори – совершенно непримечательный и грубый мужик. В нем нет ничего красивого, и умом он не блещет. Может, говорить такое о собственном родителе – отвратительно и вообще аморально, но это факт, а против фактов не попрешь. Впрочем, по-моему, отец не слишком расстроился, через четыре года он женился на не слишком красивой, но зато довольно обеспеченной француженке и вроде бы о матери забыл. Но почему-то ее имя до сих пор вызывает в нем злость. Любил ее, может, кто теперь знает. Сомневаюсь, конечно, что такой человек как Грегори Гойл вообще способен на какие-то положительные и светлые чувства, но в мире случается всякое. И качки влюбляются, и в их животах порхают бабочки. И эти самые качки пишут милые и до ужаса сопливо-розовые письма, полные словами любви и нежности. Аж противно.
Так что детство мое было не очень-то светлым. Няньки, меняющиеся примерно раз в несколько месяцев, насупленный отец, какие-то легкомысленные дамочки, с которыми он запирался в своей спальне – надо же было искать мне новую маму, моего мнения тогда еще никто не спрашивал. Впрочем, его и сейчас не спрашивают, я сама высказываю все, что думаю. Я как-то сама по себе выросла, иногда приезжал дедушка и пытался на меня воздействовать. Отец – точная копия дедушки, поэтому я особо и не воспитывалась.
А потом, когда мне исполнилось шесть, появилась эта француженка. Она мне понравилась, не слишком, конечно, симпатичная, но зато она была умная. Она легко находила темы для разговоров со мной и была единственной, кто мог хоть как-то на меня воздействовать. Но, сказать по правде, мне с детства никто и не нужен был особо. Все как-то решала сама, что-то делала – получала какой-то результат, так и училась, на своих ошибках и победах. Няньки пытались научить меня тому, что «должен делать всякий аристократ», но я училась плохо – меня это не интересовало. Да и аристократкой я себя не считала, да есть деньги отца, да есть чистая кровь, но мне было плевать на все то, за что многие готовы отдать многое, если не все.
Наверное, мне надо было родиться в маггловской семье, но что-то не срослось, у меня душа ребенка из неблагополучных районов. Я это, конечно, не сама придумала, это жена отца сказала. А ей я привыкла верить, она словами редко разбрасывается.
В одиннадцать, как и остальным детям, пришло письмо из Хогвартса. Не сказать, что я была очень уж рада. Хогвартс мне не понравился – слишком много места, слишком много коридоров и комнат, слишком много шума, слишком много людей. Особенно меня напрягал последний факт, нереальное количество народу, и все что-то говорят, смеются, галдят. Мерлин, как в первые дни меня напрягал этот шум, эти голоса, лица, глаза. Хотелось запереться где-нибудь в темном углу и наслаждаться тишиной. Но потом я втянулась, научилась абстрагироваться, даже друзья какие-то появились. Когда отец узнал о некоторых моих друзьях, он, казалось, инфаркт получит. Он не принимает магглов и магглорожденных ни в каком виде, кроме мертвого. А зря. Среди магглорожденных есть умные люди, а среди чистокровных хватает ограниченных. Ненавижу стереотипы, их ломать надо. А отец только ими и живет. С появлением в его жизни Морганны, он немного поменялся, но не кардинально, а жаль. Я так хотела, чтобы она его преобразила.
К слову сказать, один из таких магглорожденных и показал мне маггловский мир. Чудный и чудной мир, они живут без магии, и прекрасно живут. Волшебникам в чем-то у них нужно поучиться. Жаль, что они этого не понимают. Чистокровный мир полон снобизма. Маггловский – драйва и скоростей.
Винсент появился, когда мне было чуть больше года. И большую часть своей жизни я не замечала его. Отец любил его, Винс был его гордостью - он любил квиддич, и был таким нормальным, его поведение было понятным, в отличие от моего. Гораздо позже винсент превратился в здорового парня, который обычно смотрит на меня и молчит. Но он смотрит так, будто все про меня знает. Ненавижу его за его чертову проницательность.
А к пятнадцати годам меня стала волновать моя внешность. Не столько внешность даже, сколько фигура. Отец у меня, знаете ли, совсем не худышка. А я, видимо, пошла в него. Мне нужно было худеть, худеть постоянно. Я не ела практически ничего, я падала в голодные обмороки, пугая профессоров и однокурсников. Я срывалась, начинала есть все подряд, а потом впадала в ужасные истерики. Я стала неуправляемой истеричкой. Слезы, крики, резко переходящие в смех, стали для меня привычным делом. Я хотела покончить с собой. Ибо считала, что такому отвратительно толстому существу нет места на этой планете. Это было действительно ужасно. От меня отвернулись практически все, остались немногие. А потом мне дали один маленький беленький кружочек. Сказали – транквилизатор, успокоительное, таблетка такая, лучше станет сразу. И я попробовала. И пропали страх, тревога, эмоциональное напряжение, расстройства сна. Жизнь стала прекрасна. Пробую по сей день.
Ох. Отец, ты совсем не знаешь, во что превратился тот Хогвартс. Точнее нет, не Хогвартс совсем, ученики этой школы чародейства и волшебства. Они совсем другие. Они аморальны в своем большинстве.

❖ Главные отрицательные черты
Злая, лживая, неадекватная
❖ Главные положительные черты
Обладает неплохой фантазией, умеет прикинуться "белой овечкой", просчитывает все на несколько ходов вперед
❖ Общее описание
Я буду звенеть браслетами и громко, неистово хохотать. Я буду хватать вас за руки и выкрикивать: «Эй, молодой, постой, давай погадаю»! Я пройду мимо вас в Большом зале, а потом вы заметите, что из карманов пропала всякая мелочь. Я приду к вам во сне и съем ваши души. Вы будете тыкать в меня пальцами, а я буду смеяться и махать руками. Вы будете называть меня сумасшедшей, а я залезу на стол и спою вам цыганский романс. Вы будете звать меня Ульрикой, а я скажу, что сегодня я Ингрид. Идите к черту, я неадекватна.
Никто не знает, как у моих родителей вышла я. Нет, конечно, на физическом уровне все понятно, но с характером вышло какое-то откровенное недоразумение. Я не знаю, какой была моя мать, но точно не такой, как я. Я не знаю, каким был мой отец в молодости, но вряд ли он призывал вступить людей в секту просто от скуки. Грегори Гойл не годится на роль местного сумасшедшего. Зато я очень подхожу.
Мне не нравится быть Ульрикой Гойл. Быть Ульрикой Гойл отвратительно. Я хочу быть кем угодно, но только не собой. Вот сегодня, например, я море. Над морем сегодня туман. Серебристые рыбешки вылетают из моего рта и уплывают, на прощание махнув хвостов. Вы видите их? Они маленькие и беззащитные, но бесстрашные. Они – часть меня, но абсолютно другие. Мои рыбы не боятся ничего, но я боюсь даже их. От абсурдности и несвязности своих мыслей я хохочу. И начинается шторм.
И этот шторм обязательно разгонит туман – все прояснится, как по щелчку. И волны начнут хлестать, разбрасывая мебель в этой маленькой комнатке. И будет завывать ветер, протяжно, долго, громко. И в голове моей буду звучать слова. Сначала совсем тихо, но постепенно они наберут громкость, к какому-то моменту начнут гонгом бить по мозгу, сердцу и телу. И ветер будет вторить им. «Уродина». И стул пронесется через всю комнату и врежется в стену. «Чудачка». И глупые рыбы будут биться в окно, пытаясь убраться из этого шторма. Они будут погибать, мои маленькие рыбы. «Ты постоянно лжешь, Ульрика». И будут разбиваться зеркала, а в осколках будет отражаться лишь пустота, беспросветная темнота и страх. «Когда ты наконец сдохнешь?». И окна тоже будут биться – из них будут лететь стулья, столы, тумбы, а главное – мои рыбы. Мертвые, они будут лежать на земле, раскрывая рты, надеясь вернуться обратно в море. Но будет поздно. Рыбам не суждено воскреснуть после такого шторма. «Уродина, уродина, уродина». Все сильнее и сильнее, все громче и громче. Море царапает стены, ветер воет, в маленькой комнате хаос. А потом приходит осознание, что  я уже совсем не море. Я сижу под кроватью. Воет не ветер, а я. Но слова в голове остаются, и мертвые рыбы никак не воскреснут.
Во мне живет много ненависти. Внутри у меня сплошная непроглядная темнота. Во мне с детства росла эта ненависть. Она росла постепенно, с каждым годом разрастаясь и заполняя меня все больше и больше. Когда-нибудь она начнет литься за край, затопляя деревни и города. Тогда не скроется никто.
Пока от ненависти страдаю только я сама. Я ненавижу себя. Я ненавижу людей, животных и птиц. Я ненавижу наземный транспорт и самолеты. Я сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Я ненавижу мир, и мир в ответ ненавидит меня. Точнее, все наоборот. Я точно знаю, что все началось именно с мира. Ятолько продолжила, и это игра так захватила, что вот уже семнадцать лет я не могу ее прекратить. Правил я не знаю, да и играть так и не научилась. Я проигрываю каждый раз, но сдаваться не намерена. Годам к тридцати я, может быть, научусь играть, но будет уже поздно.
Я точно знаю, что я уродина и чудачка. Я знаю, что я сумасшедшая и больная. Что у меня ноги, как у жеребенка, а глаза, как у оленя. Я страшная и сумасшедшая. Наверное, меня в детстве прокляли. И теперь мне, проклятой, мучиться всю жизнь.
Я не покончу с собой, нет. Я ведь еще и слабая, беспомощная и глупая. А еще я вру, постоянно вру. Теперь мне совсем никто не верит. Чтобы я не сказала, люди покрутят пальцем у виска. Я сдаюсь. Я  уже сдалась.
Я культивирую образ фрика, бережно ращу его. Я повторяю себе, что я страшная, что я постоянно лгу, что вокруг – сплошные враги. Я смотрю на себя в зеркало, и вижу нечто ужасное. Оно не может быть мной. Как так вышло? Но приходится выходить из комнаты, приходится улыбаться и хохотать. Если постоянно показывать людям, что я – фрик, они к этому привыкнут. Чаще всего я играю цыганку. Я люблю цветастые юбки и золотые браслеты, которые звенят, каждый раз, когда я шевелю руками. А я машу руками постоянно, они никогда не находятся в состоянии покоя. Звон сопровождает меня. Вы услышите, что я иду по коридору задолго до того, как я выйду из-за поворота.
Я фрик и клептоман. Мне не нужны деньги, мне нравится сам процесс. Я люблю вытягивать безделушки. Они не должны быть дорогими по цене, они должны быть дорогими чьему-то сердцу. Так интересно красть часть чьей-то жизни, потому что у меня нет своей собственной. У меня нет свой жизни, потому что она мне не нужна. Жизнь Ульрики Гойл достаточно мерзкая. Я лучше буду кем-нибудь другим.
❖ Поведенческие привычки
очень много размахивает руками при разговоре, любит дотрагиваться до людей
❖ Увлечения и предпочтения
Немного клептоманка, любит придумывать себе образы и играть их, любит травологию и считает себя предсказательницей
❖ Страхи и фобии
Боится собак, грмких звуков, насекомых и змей
❖ Магические способности и успехи в учебе
В учебе не преуспевает. Мсключение составляют травология и предсказания
❖ Немагические таланты
Умеет пудрить людям мозги, неплохая актриса

❖ Имя знаменитости
Lykke Li
❖ Рост
173 см
❖ Телосложение
Худощавая
❖ Цвет волос
Каштановые
❖ Цвет глаз
Карие
❖ Особые приметы
- Вытянутое, немного "лошадиное" лицо
- Глаза на выкате
- Большой нос
- Тонкие губы

❖ Волшебная палочка
Тополь и волчья шерсть. 9 дюймов
❖ Домашнее животное
жаба Годрик
❖ Метла
нет
❖ Артефакты
карты Таро

❖ Дата рождения
февраль, 28
❖ Средство связи
vk.com/enervate

Отредактировано Ulrike Goyle (2014-10-01 22:39:21)