Каждую среду ровно в 17.00 Ульрика Гойл становится нормальной. Каждую среду ровно в 17.00 на место пестрых юбок приходят обычные джинсы, с рук пропадают золотые браслеты, а из глаз – безумие и ненависть. Каждую среду ровно в 17.00 Ульрика Гойл становится человеком. Она сама не понимает, как у нее это получается. Она сама не знает, почему на нее так влияют собрания читательского клуба и лично профессор Баттон. Но факт остается фактом – каждую среду ровно в 17.00 дверь кабинета профессора маггловедения открывается не сильным пинком, а аккуратненько и с предварительным стуком. Привет, профессор, вы сделали из Гойл человека, вам нужно дать медаль.
В 16.55 Ульрика замерла перед дверями кабинета профессора Баттон, отошла в сторону, прислонилась лбом к холодной стене. У Ульрики есть пять минут, пять минут на вхождение в непривычный для нее образ. За пять минут она должна стать не безумной домохозяйкой, дикой цыганкой или ворчливым старикашкой – она должна стать обычной ученицей шестого курса школы чародейства и волшебства. Один Мерлин знает, как Ульрика ненавидела слово «нормальный». «Ты должна быть нормальной, Ульрика», - качает головой отец. «Когда ты успокоишься, Ульрика? Когда станешь нормальным человеком, без безумных выходок и ненависти ко всему живому», - во взгляде Морганны укор. «Ты сумасшедшая, Ульрика, я боюсь тебя, боюсь, боюсь. А я нормальный, я хороший, поэтому меня любит папа», - еще маленький  Винсент прячется от старшей сестры за креслом.
Идите все к черту, - Ульрика бьет по стене кулаком, какой-то проходивший мимо парень, отпрыгивает в сторону и изящно посылает Гойл к Мерлину. – Пять минут, Ульрика, всего лишь пять минут.
Она медленно вдыхает, также медленно выдыхает. Потом еще раз, и еще, и еще. Ей нравится читательский клуб, нравится ощущать себя живой на собраниях, причастной к чему-то захватывающему и интересному. Современный маггловский мир дарил много драйва, много скорости, заряда, а на собраниях профессора Баттон он открывался с совершенно иной стороны – умиротворенной, вдохновляющей. Ульрике не хотелось терять это из-за своего безумия, из-за своей ненормальности, злости и отвратительного характера. Именно поэтому пять минут шли на какую-то глупую дыхательную гимнастику, которая, впрочем, неплохо помогала вжиться в нужный образ.
Пять минут прошли, и Ульрика открыла дверь кабинета профессора Баттон.
Добрый вечер, профессор, - Ульрика улыбнулась мисс Баттон, сдержанно кивнула всем собравшимся и уселась в дальний угол. На этих собраниях она не привлекала к себе излишнего внимания. Только слушала и изредка включалась в дискуссии. Она боялась, что какое-то неосторожно сказанное слово выведет ее из себя, и вся работа над собой полетит к чертям. Она боялась, Мерлин, как она боялась, что и здесь увидит на себе осуждающие взгляды. Почему-то здесь это было особенно важно.
В какой-то момент взгляд Ульрики зацепил нечто интересное. Первые десять минут ей удавалось сдерживать себя, но в какой-то момент самоконтроль сделал ручкой и скрылся где-то на задворках создания. Альбус Поттер задумчиво вертел в руках закладку для книг. Закладка была прелестной. Она была сделана в форме змеи и, судя по тому, как Поттер с ней бережно обращался, она была дорога ему. Глаза Гойл загорелись. Еще никогда ей не представлялась возможность стянуть что-нибудь у представителя семейства Поттеров, а тут такой шанс.
Гойл придвинулась поближе и стала ждать. В какой-то момент Альбуса втянули в диалог, и он отложил закладку в сторону. А дальше – ловкость рук и никакого мошенничества – только что закладка была тут, а теперь она уже исчезла в рукаве мантии Гойл, чтобы в более удачное время перекочевать в ее сумку. Простите, мистер Поттер, но все мы когда-нибудь теряем что-нибудь дорогое нашему сердцу. Сегодня эта участь постигла и вас.
Ульрика растянулась в хищной улыбке – ее коллекция пополнилась весьма интересным экземпляром.

Отредактировано Ulrike Goyle (2014-10-01 21:24:02)

Ульрика никогда не считала себя клептоманом. Клептомания – это, знаете ли, болезнь, а ведь Ульрика вполне здорова. Она воровала не ради наживы – деньги ей были ни к чему, дедуля Гойл успел припрятать кое-что на черный день, и этого кое-чего хватило бы даже внукам самой Ульрики. Когда Ульрика видела какую-то вещь, которую она очень хотела заполучить, глаза у нее загорались, а на лице появлялась весьма глупая улыбка. Если Ульрика эту вещь не получала – она психовала, а такие моменты у нее случались нервные срывы и школьной медсестре приходилось отпаивать Гойл успокоительными зельями. Мадам Помфри всегда смотрела на Гойл таким жалостливым взглядом, что через какое-то время Ульрика начала ненавидеть эту милую старушку. Успокоительные зелья перестали помогать. Как может помогать лекарство от срывов, когда один из раздражителей вливает в тебя это самое лекарство? Ульрике нравились дорогие чьему-то сердцу вещи. И, может быть, у них не было ценности, которую можно было бы измерить в деньгах, но у них была история, своя жизнь. Это и привлекало Ульрику – чужие жизни, а вот свою она чертовски ненавидела.
У закладки Поттера явно была какая-то своя история. Стащить часть жизни Альбуса Поттера – в этом было свое очарование, и это грело душу Ульрики все оставшееся собрание. Но у Гойл не могло быть все очень просто. Каждый раз, когда в ее жизни появлялось что-то приятное, приходил какой-нибудь засранец и обламывал весь кайф. Обычно это был Винсент, прикрывавшийся братской любовью и заботой о безумной старшей сестре. Сейчас это был сам, Мерлин бы его побрал, Альбус Поттер, у которого, кажется, в наличии были мозги и наблюдательность. Ульрика не могла знать наверняка, но она чувствовала, что Поттер все понял. Было что-то такое в его взгляде. Единственное, что могла сейчас сделать Ульрика – это сидеть спокойно и не рыпаться, а по окончанию собрания тихо раствориться в толпе. Нет, был, конечно, вариант вскочить с места и, размахивая стулом и дика вереща, выпрыгнуть в окно, но на это бы сейчас не решилась даже сама Гойл. Оставалось ждать.
Оставшееся до конца собрания время Ульрика просидела, поглядывая на часы и мило улыбаясь всем собравшимся. Впрочем, не все считали улыбку Гойл милой, какой-то хаффлпаффец испуганно вздрогнул, когда Гойл подмигнула ему. И вот, профессор Баттон закончила свою речь и члены читательского клуба, негромко переговариваясь, начали тянуться к выходу. Время пришло, Ульрика резко вскочила со стула и с крейсерской скоростью двинулась к двери.
Всего доброго, профессор Баттон. Спасибо за чудесный вечер, - Ульрика расталкивала всех, кто попадался на пути. – Извините, пропустите, мне нужно бежать.