Кю было пять, когда он впервые стал «охотиться» за звездами. В четыре молчаливо смотрел из окна, слушая голос матери, просящей вглядываться внимательнее, ведь если увидеть падающую звезду, можно загадать желание, и оно обязательно сбудется. Кю в падающие звезды не верил, они не падали, они кочевали по небу. Как люди кочуют по земле, переезжая с место на место. Значит, не исполняли чужие мечты, они исполняли свои собственные.
Кю было пять, когда он поздними вечерами был звездным охотником. В резиновых сапогах прыгал по лужам, зачерпывая кружкой из них звезды. Осенние дни, когда после дневного дождя ночью уходили тучи, открывая взору звезды, были любимыми. Кю осторожно заглядывал и, увидев удачный улов, накрывал ладонью кружку и бежал скорее к матери. Накрывал ладонью, чтобы небесные светлячки не убежали, ведь это были именно они, но волшебным образом донести Кю не удавалось ни разу. «Утонули», - грустно вздыхал мальчик, ставя «дырявую» керамику на кухонный стол. Бертис растерянно улыбалась, гладя ладонью макушку сына. А потом подарила кружку, на боках которой раскинулось небесное полотно, и с тех пор звезды не тонули, а приклеивались к поверхности. Оставались вместе с Кю. И пока мальчик не видел, Бертис пририсовывала новые точки после каждой «охоты», не замечая, что он подглядывает в щелочку между дверью и стеной. Кю улыбался.
И улыбается сейчас, сидя на парапете астрономической башни, свесив ноги вниз. Кю немного тоскливо, что красоту сегодняшнего неба с матерью ему не разделить. Звезды сегодня особенно прекрасны, в феврале они подмигивают иначе, чем в июне. На задворках сознания плавает выдержка из учебника, что-то жутко замысловатое и исключительно научное. Но Кю обыкновенно игнорирует, и думает, что в это время у звезд происходит нечто хорошее, это делает их блеск ярче. Кю любит звезды, исправно посещает астрономию, но умудряется быть невежественным наблюдателем внеземного таинства. Он не хочет знать, что звезда всего лишь газовый шар, Кю предпочтет фантазировать, что это светлячок Вселенной, кочующий по ее бескрайним просторам. О, нет-нет, светлячок ищет край. Край Вселенной.
Кю кивает сам себе, поднимает руку и указательным пальцем соединяет точки невидимыми линиями, обозначая созвездия. Воздух холодный и Кю сидит уже больше часа, пальцы замерзли, но они всегда холодные и он не видит особой разницы между до выхода на площадку и после часового сидения здесь. Кю представляет, что он на облаке, беззаботно болтает ногами, но даже на пушистом аэроплане до неба не достать. И это волшебно, вовсе не печально. Всегда должно быть что-то недосягаемое, чтобы было о чем мечтать.
Кю становится на ноги, не отрывая глаз от ясного неба.
Восхитительное.

- Сэр...
Первое о чем думает Кю, услышав голос, это светлячок свалился с неба. Очень вежливый сверчок. Вторая мысль прошивает насквозь морозным воздухом, потому что сочетание ночь и башня числится запретным сочетанием в своде правил школы. Следовательно, задуматься вдруг о грозном профессоре за спиной было бы славно в первую очередь. Кю резко оборачивается, нога соскальзывает, но личный хранитель не дает упасть, словно он и усаживает мальчишку обратно, но уже спиной к запретному лесу, наказав болью за неосмотрительность. В хранителей Кю верил упрямо, потому что иногда и, правда, везло мистически. Он никогда не падал, когда поскальзывался или спотыкался, и был твердо убежден, что дело не в координации или чем-то там еще, все таком же серо научном. Просто кто-то успевает невесомо подхватить за локоть или потянуть за капюшон куртки.
Кю испуганно моргает и сжимается, но видит не учителя, и даже не сверчка. Хотя цветом факультета… Вышел бы славный кузнечик? Но младший Поттер на него не походил. Поттер даже на Поттеров не походил по слухам, куда уж на насекомого!
Альбуса Кю запомнил не потому что тот был Поттером, сыном героя волшебного мира. Кю, едва переступив порог школы, понятия не имел, что пережили волшебники десяток лет назад, в поезде шепотки о том кто едет вместе со всеми в Хогвартс он не слышал, увлекшись шоколадными лягушками, право дело, какой Поттер, когда ожившая шоколадка прыгает по стеклу окна? Кю запомнил его по реакции зала на выбранный для него шляпой факультет. Кю глазел на потолок, совершенно выпав из реальности, не замечал смеха, аплодисментов, болтовни, но внезапная тишина, словно гром среди ясного неба. Реакция была странной, Хьюстон даже не понял сначала в чем (ком) проблема, а вечером прислушался к разговорам в хаффлпаффской гостиной, тогда же и узнал, чем плох слизерин и его ученики. Узнал, и в ту же минуту забыл, приняв россказни за нелепые сплетни, обыкновенные для места, в котором куча народа и нужно что-то обсуждать. Глупо судить о факультете и людях, полагаясь на чужое мнение. Кю думал об Альбусе, ничего не зная о его семье, не обращая внимания на нашивку на мантии.
- У вас все хорошо?..
«Почему должно быть плохо?» - хочется сказать Кю, но, как и всегда он продумывает фразу в голове, но не озвучивает ее вслух. Иногда он думает, что ответил, и очень удивляется, встречая ожидающий взгляд. Все как в социальных сетях, получил сообщение, прочитал, подумал, что ответить, и закрыл переписку твердо убежденный, что ответ уже дан. Дан, но до адресата не дошел.
- Это не выход в любом случае.
Кю теряется еще больше и отклоняется назад, словно вжимается спиной в пустоту как в стену. Теперь еще и страшно! Задумавшись о светлячках, Кю плохо разобрал слова от неожиданности и сомневался, что понимал все правильно. Трудно перестроиться на реальность, когда был далеко от нее. Альбус ему угрожает? Или просит уйти? Почему стоит на входе \ выходе и говорит о последнем? Или говорит поискать другой выход, то есть уйти незаметно? Глупость! Альбус не был агрессивным человеком, чтобы вдруг так поступать! Он наоборот, вцепился в луноскоп как в портключ, будто бы уговаривал время идти быстрее, чтобы, наконец, активировалось волшебство.
- Луна сегодня очень яркая. – Кю кажется, что фраза не та, совершенно не та, но он не умел заводить беседы и не знает, следует ли как-то комментировать слова Альбуса? Реагировать на них словами? Молчание затянулось, висело в облаке мрачной тучей, не знающей, вылиться здесь дождем или проплыть еще пару километров и тогда уже? – Все будет хорошо видно. – Кю сцепляет пальцы в замок на коленях, дергает плечом и опускает взгляд на запорошенный снегом пол. Он знает, как здорово смотреть на звезды в одиночестве, разделять тихие минуты с ними, но сегодня такая замечательная ночь! Неловко просить, но-но-но звезды же! – Я уйду… Только можно… еще чуть-чуть?..

- Куда уйдешь?
У Кю и Бертис редко случались размолвки, Кю слишком в себе, чтобы реагировать на внешние раздражители и замечать что-либо дальше своего воображаемого мира, а Бертис глубоко внутри себя понимала, что просто боится возможностей сына. Но их камнем преткновения неизменно служили ее кавалеры, которых в четырех из пяти случаев отказывался терпеть Кю, и на самом деле таких раздражителей не заметить трудно. Они не кричали, не выясняли отношения, Кю просто одаривал мать тяжелым взглядом, которым говорил все, что думает об очередном Патрике или Уильяме (иногда Кю казалось, что мужчин себе Бертис выбирает исключительно по имени, а имя одного не делает другого тезку таким же воспитанным и добрым), и, не получив в ответ ничего кроме игнорирования, уходил. Его исправно каждый раз останавливал вопрос, едва только рука тянулась к медной ручке двери, «куда уйдешь?». И Кю отвечал. На этом ссора заканчивалась. И появлялся какой-нибудь Якоб.
Кю много куда уйти хотел. Вселенная не ограничивалась одной Землей, а время одним годом. Например, он мечтал о каждой планете, каждой звезде и упрямо верил, что там живут целые миры как и на Земле. Не может быть так, чтобы только на одной планете существовала жизнь! Там тоже есть, есть, но иная, не та, которая привычна здесь. Кю мечтал и о путешествиях во времени и пространстве, прошлом и будущем, другом настоящем. Альтернативные реальности? Да! После уроков новейшей истории Кю подолгу фантазировал, каким был бы мир сейчас приди к власти Воландеморт. Смог бы тогда Хьюстон попасть в мир волшебства? А все дети нынешнего поколения родиться? Были бы они совершенно другими, или остались такими же как сейчас? Один раз Кю допустил оплошность и ответил сокурснице на вопрос, о чем он думает. Покачав осудительно головой и бросив презрительное «псих», она отсела от него на три парты назад, когда удостоилась ответа. Кю считал, что такие игры с воображением помогают ценить мгновения настоящего и верить, что в какой-нибудь следующей жизни обязательно попадет в одну из своих фантазий. Вся жизнь, вся вечность, это путешествия по всевозможным реальностям. Закончилась одна, началась другая.
- Ну… - Кю мнется, постукивает подушечками пальцем по собственным костяшкам, делиться мыслью о воспарении на облаке к звездам не самая здравая мысль, наверное? И не тот вариант ответа, который ожидает услышать собеседник. – Я же все равно… - Кю путается в словах и не понимает, как обозначить свое будущее место дислокации и что конкретно имел в виду Альбус, спрашивая «куда». Ему неудобно под пристальным взглядом, он чувствует себя одной из банок в кабинете зельеварения, на которые сам подолгу смотрит, гадая «из чего же это сделано?». – Останусь в школе… так что… - он не уточняет, что там так, только поднимает глаза от снега и стеснительно смотрит на луноскоп, на владельца волшебной вещи смотреть немного неловко. У Альбуса почему-то дрожат руки. Замерз? Кю почти предложил ему согревающие чары, но:
- Нет-нет, нельзя!
Остаться здесь нельзя? Или уйти нельзя? Все же остаться. Кю не любил этот вопрос и задавал его очень редко, предпочитая искать ответ самостоятельно. И сейчас он не хотел, очень не хотел, ведь понимал причину, но вопрос сам сорвался с языка, прежде чем Хьюстон успел сомкнуть губы и спрятать его за зубами:
- Почему?..

Кю рассматривает руки Альбуса, хмурится, отмечая, что тот напряжен по-прежнему. Теперь футляр не кажется портключом, а .. щитом скорее? Хьюстон почти готов к тому, что сейчас Поттер достанет палочку и превратит луноскоп в полноценный щит, но откидывает мысль сразу. Не потому что Кюне безобидный и угрозы не представляет, это само собой, просто Альбус любит звезды и не станет так бесчеловечно обращаться с астрономической утварью. Но почему же пальцы так вцепились?..
- А то я старосту позову!
Кю вспоминает старост, исключительно слизеринских, его завораживало, как дети подземелий сплоченно держатся и считал, что другим факультетам этого недостает. К кому конкретно обратится Альбус? Ведь Кю не собирается слезать, не понимает почему, твердо знает. Он вспоминает, что у Блетчли глаза голубые, а у Армстронга серо-голубые. У Альбуса вот ярко-зеленые, совершенно невозможные зеленые, «как у бабушки», так кто-то из преподавателей обмолвился где-то на первых курсах. Армстронг в голове мальчишки состоит исключительно из линий, преломляющихся под неожиданными углами, изломанные линии, но изгибы появляются неожиданно, как пропадающие ступеньки на лестницах школы, никогда не знаешь где. Наверно от того, что Николас ... правильный? Спокойный, вежливо улыбающийся, с ямочкой на щеке, которая никогда не тает и выступает в роли обманки и здесь появляется первый излом, резко вниз и влево. Шрам на самом-то деле, но Хьюстон понял это не сразу, подолгу рассматривать занимающегося в библиотеке старосту Слизерина оказалось немного жутковато. Кю до сих пор с ужасом думал, как только сумел выдержать взгляд, разобрать цвет глаз и только потом уткнуться обратно в книжку, не оглохнув от испуганного стука сердца в ушах. Вторая староста представлялась Кю воздушной. Как какой-нибудь сложный и опасный финт на метле, не успеешь вывернуть метлу и разобьешься об землю. А еще у нее губы всегда ярко накрашены, вместе все создавало кровавое месиво на квиддичном поле с поломанной метлой в стороне. Поэтому бы Кю предпочел Армстронга. Да, тот хотя бы правил придерживается строго.
- Подожди еще чуть-чуть…
Кю переводит взгляд на свои руки и шепчет, мучительно пытаясь вспомнить, зачем он пришел на башню именно сегодня и почему все существо удерживает его от ухода? Даже угроза старостами Слизерина не возымела эффекта, а ведь одно из самых жутких столкновений для мальчишки! Глаза цепляются за рукав мантии, бездумно касается запястья и потрясенно выдыхает, нащупав часы. Конечно же! В один миг убирает ткань, чтобы увидеть, как секундная стрелка совершает последний оборот.
Кю разворачивается слишком резко, словно опоздал на свидание со смертью и это последние секунды, когда старуху с косой можно ухватить за шлейф черной мантии. Но хватает он руками только воздух, совершенно невоспитанно тычет пальцем в яркую точку, стремящуюся за горизонт.
- Падающая звезда! – От воодушевления он встает коленями на каменную ограду, поворачиваясь к Альбусу спиной. Два дня назад прочитал в каком-то астрономическом журнале из библиотеки о путешествии звезды, но замечтавшись, совсем забыл, чего ждал в морозную ночь. – Если бы с неба одновременно упали все звезды... то что бы было? Пустое темное полотно? Бесконечно одинокое. – Но Кю улыбался.